Главный хирург Минобороны рассказал, как медики отвоевывают у смерти бойцов АТО

Народные рецепты для быстрого восстановления сил

Анатолий Шудрак рассказал Сегодня о самых сложных операциях, своих командировках в зону АТО, о том, предлагают ли медикам взятки, и о сыновьях, которые знают, что отец от армии их не отмажет

Имя: Анатолий Шудрак

Читайте:

Начинал, что называется, с самых азов — с медслужбы войсковой части, был командиром операционно-перевязочного взвода.Затем получил назначение в Киев старшим ординатором хирургического отделения Главного клинического госпиталя.

Работал и в других отделениях клиники.

С 2008-го — ведущий хирург госпиталя, а с 2010-го — главный хирург Министерства обороны. Не кабинетный — практикующий.

Полковник медслужбы Анатолий Шудрак считает себя непубличным человеком. К журналистам относится настороженно. Разговорить его непросто. Отвечает коротко, односложно. Попросил выключить диктофон.

— Анатолий Анатольевич, хотели бы услышать что-то о работе ваших коллег, но только без общих фраз о профессионализме, самоотверженности, чувстве долга.

— Понимаете, то, о чем вы спрашиваете, проявляется каждый день. Профессионализм. Самоотверженность. Самопожертвование. Но вам подавай нечто из ряда вон. А здесь, в госпитале, сенсации ежедневно. Только врачи об этом не говорят. Они честно и добросовестно выполняют свою работу. Для них это призвание. А для кого-то — абстрактные слова.

Читайте:

— Хорошо. Какая самая сложная операция была после начала АТО? Какая-то невероятная ситуация, которая вас, опытного хирурга, вогнала в ступор, а затем побудила принять неординарное решение, и это спасло чью-то жизнь.

— Такие сплошь и рядом. Ну, допустим: пуля прошла с одной стороны брюшной полости в другую, пробив и повредив все, что только можно. А человек остался жив. Или другая ситуация — когда с помощью современных технологий, без разрезов, лишь через три маленьких дырочки удалялись огромные осколки. Всяко бывает.

— Когда получается, ощущаете удовлетворение?

— Ну, конечно. А иногда выходишь из операционной и понимаешь — несмотря ни на что, с такими тяжелейшими травмами человек обречен. Разными людьми это воспринимается по-разному.

— Мы видели, с каким напряжением работают хирурги — это какой-то нескончаемый поток!

— Все устали бешено. Ритм сумасшедший. Но по-другому невозможно. Из зоны АТО поступали десятки тяжело раненных, и мы почти перестали оперировать плановых больных. Кроме онкологии, мелкой плановой хирургии, по сути нет. Онкобольным нельзя отказывать в операции — через месяц-два будет уже поздно. Но то, что можно отложить, откладываем. Госпиталь переполнен ранеными, пострадавшими и даже больными. У нас только в психиатрическом отделении более 200 человек находится.

Читайте:

— А обычно сколько?

— 30, ну 40. Пациентов с серьезными психическими отклонениями там немного. В основном, у людей различные реакции — депрессии, например. Представьте себе, мы здесь с ног от усталости валимся. А они там, на Востоке, смерть видели каждый день, страдания, кровь, мучения, все что хотите. Нервы таких нагрузок не выдерживают. Потому и срывы.

— В каких случаях хирурги оставляют осколки в теле раненых?

— Мужчины-медики — понятно, им сам Бог велел быть хладнокровными, выносливыми. А женский пол как себя проявляет в боевых условиях? Читать продолжение >>